Наши парни выглядят совсем не так, как американские. Во-первых, они молодятся. Этим фотографиям уже лет пятнадцать, как минимум. Можно, конечно, считать, что это высокохудожественные произведения, сделанные мастерами (Мизиано сфотографировал Хельмут Ньютон, а Бакштейна - Владимир Сальников), и с тех пор никто их более художественно не фотографировал. Где это, собственно, Ньютон Мизиано сфотографировал? Надо думать, в одном из итальянских музеев, в котором наш куратор восторженно смотрит на шедевры эпохи Возрождения. На самом деле, снимок сделан раньше, в музее имени Пушкина, в котором Мизиано работал до 1990-го года, а смотрит он на копию Давида Микеланджело. То, что на Давида, видно по углу зрения, а то, что на копию, - по удовольствию на лице. Стал бы он так смотреть на оригинал в век кризиса репрезентации!

Бакштейн строго смотрит в глаза простому художественному налогоплательщику Сальникову. Вот что сказал Бакштейн (не тогда, когда его фотографировал Сальников, а теперь) по поводу того, как проходил выбор куратора для экспозиции в Сан-Паулу: "Когда возникла возможность представить проект, было уже поздно устанавливать какую-либо легитимную процедуру. Об этом мы честно и сказали на пресс-конференции, добавив, что сделаем все возможное, чтобы инициировать такую процедуру в недрах Министерства культуры. Таким образом, дело выглядело так, что руководство РОСИЗО поручило мне разработать проект российского участия в биеннале".

Ну что ж, высказывание по своей дипломатичности замечательное и достойно любого из упомянутых американских президентов. А некоторые из них и не смогли бы так сказать. Рейган, например, был слишком наивен и прямолинеен, хотя и придумал удачную метафору - "империя зла" (каковая в этом тексте упомянута случайно, к Бакштейну и Мизиано отношения не имеет).

И вот что получается, если не следовать примеру президентов и не делать парадные снимки с благородными сединами. На листке, распространенном галереей Риджина и озаглавленном "Биеннале в Сан-Паоло, Бразилия. Информация для СМИ", тоже есть наши друзья. Каким ко мне этот листок попал, таким я его и показываю. Кто-то пририсовал им серьги к ушам, вероятно, имея в виду, что они эдакие пираты-бандиты. Они, довольные, показывают Альфонсу Хюгу, директору биеннале, "дерзкие, свежие, разрушающие все существующие каноны произведения", как он и ожидал от русских. Старина Хюг не любит "искусство слишком мозгляческое, то есть концептуальное", и предупреждает друзей из Москвы, что бразильцы - они такие, "тема секса занимает в их жизни первостепенное место". Улыбка на лице Бакштейна свидетельствует о том, что именно в этот момент он рассказывает о самом большом достижении в его кураторской жизни - как "работники фотолаборатории, которые должны были просто сделать дубли со слайдов Олега [Кулика], сочли их порнографией и сдали в полицию."

Вот это успех! Ради таких минут и стоит жить! Ради таких моментов и надо чувствовать себя вечно молодым. Мизиано тоже рад (видно по спине), говорит что вкусы Хюга хороши: "Они совсем не противоречат вкусам моим и моих художников".

Андрей Великанов
17 апреля 2002