![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() english ![]() ![]() |
![]() |
![]() |
Из"Литературного энциклопедического словаря" Москва, Советская энциклопедия, 1987 (Орфография, синтаксис и транслитерация имен собственных сохранены) АНТИУТOПИЯ, дистопия, негативная утопия, изображение (обычно в худож. прозе) опасных, пагубных и непредвиденных последствий, связанных с построением общества, соответствующего тому или иному социальному идеалу. А. зарождается и развивается по мере закрепления утопич. традиции обществ. мысли (см. Утопия), зачастую выполняя роль по-своему необходимого динамич. корректива утопии, всегда несколько статичной и замкнутой. Так, своеобразными поправками на реальность к утопиям Т. Мора, Ф. Бэкона, Т. Кампанеллы, Дж. Харрингтона и др. ранних утопистов были: “Левиафан” (1651) Т. Гоббса – первая ярко выраженная А. в форме трактата о благоустройстве гос-ва, уподобляемого философом библейскому чудовищу Левиафану; аллегорич. сатира “Басня о пчелах, или Частные пороки – общая выгода” (1714) Б. Мандевиля, повествующая о самопроизвольном крушении идеального сообщества; “Путешествия Гулливера” Дж. Свифта, где в 3-й книге осмеиваются замыслы благодетельной технократии, а в 4-й иронически превозносится воплощенный в соответствии с духом деистской философии и вдохновленных ею утопич. сочинений идеал опрощения и приближения к естеств. состоянию, по сути дела исключающий человечность. К тому же ряду относится и “Расселас” (1759) С. Джонсона. Т. о., А. 17 – 19 вв. может в большинстве случаев рассматриваться как сатирич. вспомогат. средство, идеологич. и практич. комментарий к утопич. построениям; как таковая, она лишь изредка обретает самостоят. худож. значимость. Поскольку А. не “отменяла” стимулировавших социально-филос. мысль проектов гармонич. обществ. строя, постольку значение ее было в принципе положительным, тем более что с развитием науч. социализма противопоставленный ему утопизм приобретал, согласно К. Марксу, реакц. оттенок. Позднее А. противостояла как наивно-техницистским иллюзиям, попыткам представить бурж. прогресс как путь к светлому будущему и механистически разрешить социальные противоречии, так и, напротив, консервативной ностальгии, проектам упразднения на научно-технич. прогресса. К кон. 19 в., когда утопия, смыкаясь с научной фантастикой, приобретает статус футурологич. прогноза (“Прогресс, – пишет Г. Дж. Уэллс в 1907, – это реализация утопий”), антиутопич. корректив порождает особый жанр фантастич. “романа предупреждения”, напр.: “Ируон” С. Батлера, “Машина времени” Г. Уэллса, “Наполеон из Нотинг-хилла” Г. К. Честертона, “Легче азбуки” Р. Киплинга, “Машина останавливается” Э. М. Форстера, “Воспоминания о будущем” Р. Нокса, “R.U.R.” К. Чапека. В лит. А. 20 в. разоблачение техницистских утопич. прогнозов нередко, однако, окрашено универсальным скептицизмом, обращенным также и к реальным возможностям преобразования общества; объектом сатиры становятся именно социалистич. аспекты утопий. После Великого Октября, когда построение социализма перешло из области мечтаний в область социально-историч. практики и соответственно повысилось значение утопии как мыслит. эксперимента, А. берет на вооружение враждебное социализму и коммунизму либерально-бурж. сознание. При этом действит. черты социалистич. общества экстраполируются, обретают устрашающий тоталитарный антураж и искаженную перспективу, так что А. становится порой орудием антисоциалистич., а иногда и прямо антисов. пропаганды: книги Дж. Оруэлла “1984 год”, Л. Гиббса “Запоздалый конец” (1951), К. Фицгиббона “Когда поцелуи пришлось прервать” (1960), Э. Берджесса “Алчущее семя” (1962) и “1985” (1978) и т. д. Со временем в подобных произв. А. теряет признаки жанра романо-размышления и снижается до уровня сенсационного бестселлера, становясь явлением массовой литературы, культивирующей страх перед будущим и демонстрирующей действит. и воображаемие “тотальные” угрозы, от экологической до социальной. Однако целиком в разряд изделий капиталистич. индустрии А. не переходит. Направленные против апологетики потребительства, сциентизма, технократич. и элитарных социальных теорий, псевдосоциалистич. претензий, реакц. и консервативных идиллий, мн. произведения антиутоп. направленности благодаря специфике жанра несут в себе особо действенный разоблачительный пафос. В ряду А. 20-го в., сохраняющих идейную актуальность, такие романы, как “Прекрасный новый мир” О. Хаксли, “Сумасбродная погоня” (1937) Р. Уорнера, “Игра в бисер” Г. Хессе, “Любовь среди развалин И. Во, “451 по Фаренгейту” Р. Брэдбери, “Очень частная жизнь” М. Фрейна, “Путешествия по Нигилону” А. Силлитоу и др. Жанр А. прослеживается и в совр. сов. лит-ре, особенно в науч. фантастике (напр., “Второе нашествие марсиан” бр. А. Н. и Б. Н. Стругацких). андрей великанов > antiutopia > из словаря |