Открытый донос художника Великанова

Два самых известных персонажа commedia dell’ arte – Арлекино и Панталоне, – более всего известны тем, что один постоянно отвешивает другому оплеухи. При этом Панталоне никогда не обижается, иногда только смахнет скупую слезу. Хотя, честно говоря, есть от чего придти в уныние. Московская художественная сцена уже давно напоминала комедию масок, сверхсложные дискурсы выстраивались очень часто только для того, чтобы нанести удар очередному конкуренту. Нужно было бы уже давно ввести рейтинг художников, аналогичный теннисному, хоккейному или шахматному, – очередная выставка, скандальная акция, изданная книга, вовремя затеянная ссора, удачно оскорбленный противник, а также тривиальный плевок в кастрюлю, как когда-то практиковалось в коммунальных квартирах, – все должно повышать ранг художника, причем за последние из перечисленных поступков нужно начислять баллов гораздо больше, чем за первые. Теперь безусловный претендент на первое место А.Бренер, который, кстати, использовал однажды в буквальном смысле прием Арлекино, именно оплеуха, нанесенная им критику С.Епихину, утвердила его в правах первой ракетки. Хотя первенство его относительно, в мировом масштабе первый среди русских – И.Кабаков. Кстати, в дружественных капиталистических странах подробные рейтинговые списки давно существуют, и Кабаков там занимает самые почетные места, но увы, как украинский художник.

Спешу донести широкой московской художественной общественности, что мне стали известны подробности новой готовящейся интриги, на этот раз затеянной петербургскими художниками. Суть интриги вкратце такова: постоянно проживающий в городе Нью-Йорке арт-критик М.Тупицина решила использовать малоразыгранную петербургскую карту в борьбе за первенство в малом рейтинговом списке кураторов высшего ранга: Б.Гройс, В.Мизиано, И.Бакштейн и др. Крупная акция, устроенная с этой целью – венская выставка петербургского художника С.Бугаева (Африки) в престижном зале, в котором до этого из русских (советских) выставлялся только Кабаков. По-видимому, не удовлетворившись достигнутым результатом, Тупицина спланировала и провела ряд мелких операций, направленных на дискредитацию московской арт-сцены. Одна из них – сцена во время пресс-конференции на выставке петербургского искусства в Берлине в феврале этого года, когда московский критик А.Корнева в своем выступлении сказала, что Москва в отличие от провинциального Петербурга уже обладает развитой инфраструктурой в области искусства, благодаря мудрому руководству замминистра культуры РФ Л.Бажанова (жаль, что нельзя создать отдельного рейтингового списка для замминистров культуры – недостаточно статистики). В последовавших за этим выступлениях М.Тупициной, А.Митрофановой и О.Туркиной госпожа Корнева быоа буквально смешана с дерьмом; именно тогда по-видимому было положено начало развитому теперь дискурсу наезда петербургской арт-сцены на московскую. Московские маски, не подозревая о надвигающейся опасности, продолжали пренебрежительно (правда, в очень вялой форме) отзываться о младшем, но гордом соседе. Кульминацией в этой серии оскорблений послужила статья художника В.Сальникова в газете “Сегодня” (три дополнительных бала по системе гол плюс пас) о выставке петербуржца Гурьянова в московской галерее “Риджина”, в которой говорилось, что нечего, мол, этим неотесанным деревенщинам выставляться в наших залах, пусть забирают свои куличики и проваливают в свою песочницу. В петербургской Академии изящных искусств начался переполох, ее основатель Т.Новиков собственноручно вооружился ножницами и вырезал наиболее едкие фразы из статьи Сальникова. Еще в нескольких московских публикациях проскользнула едкая ирония по поводу комичности Академии, расположенной в одной из квартир дома на Пушкинской,10, и самих академиков и профессоров, не умеющих правильно пририсовать гениталии к античному торсу, хотя в этом смысле, например, московский Институт современного искусства под управлением И.Бакштейна, расположенный в бывшей мастерской Кабакова, ничем Академии в комичности не уступает.

Итак, буря назрела. Т.Новиков и А.Хлобыстин, запершись в кабинете Академии, отключив телефон и громко спустив воду в плохо функционирующем унитазе, разработали секретный план диверсии против гнезда пороков и татарского вертепа – Москвы. Основной наезд должен быть совершен на линию Бренер-Кулик-Осмоловский, как персонажей, в наиболее яркой форме олицетворяющих собой азиатскую дикость, охотно демонстрирующих обнаженные гениталии каждому встречному критику и сношающих русских национальных священных животных(козлы, свиньи, коровы), вовлекая в это дело маститых писателей, таких как В.Сорокин. Первый удар должен быть нанесен 29-го апреля, когда в Академии откроется выставка документальных фотографий из московской художественной жизни, – таких, как публично мастурбирующий Бренер или Кулик с членом козла в заднице, а также параллельные материалы из жизни американских и европейских перформансистов 60-х годов, доказывающие, что эти эпатирующие публику действия были совершены еще 30 лет назад, а значит Бренеру, Кулику и Осмоловскому рейтинговые баллы за совершенные поступки не начислять, а передать их в петербургский фонд Сороса, который давно опутан секретными нитями Академии. Выставку затем предполагается экспонировать в московской L-галерее, где, вероятно и пройдут основные рыцарские бои между московскими и петербургскими персонажами. В качестве союзника предполагается привлечь киевскую арт-сцену, что должно сильно обогатить арсенал оружия против москалей нетрадиционными средствами обороны и нападения. В политическом смысле целесообразна ось Петербург-Киев, подразумевающая объединение Украины с Россией за вычетом Москвы, которая должна быть обнесена аналогом берлинской стены, а затем захиреть и сгинуть.

В завершение прошу не упоминать моего имени, так как опасаюсь мести вышеизложенных профессоров и академиков.

Москва, 1995